Культурные коды
В тихом образе черт сидит: как "безобидные" персонажи становятся носителями тревожных символов
Современная визуальная культура давно перестала быть однозначной. На поверхности — мультяшный гротеск, карикатурная сатира, казалось бы, невинные герои. Но за ними всё чаще проступают знаки, вызывающие беспокойство: латентная сексуальность, инфантилизация тела, тревожные перекосы. Один из таких примеров — фигура Вернера, популярного карикатурного персонажа из немецкой культуры.
На первый взгляд Вернер — просто грубоватый работяга с гипертрофированными чертами: огромный нос, два торчащих зуба, комичный прикус, искажённое лицо. Его образ — дитя карикатуры 80-х, высмеивающей бюрократию, мотоциклистов, полицию. Но в определённом контексте он начинает напоминать кое-что другое.
Сочетание детских черт (зубы-зайцы, преувеличенный инфантилизм), фаллической гиперболы (нос), гротескной усмешки и контекста размещения (в том числе в пространствах, связанных с детьми) — всё это делает образ пугающе похожим на работы братьев Чапманов.
Джейк и Динос Чапманы в своих скульптурах напрямую соединяли детское и сексуальное. В частности, их знаменитая скульптура мальчика, у которого вместо носа — фаллос, а вместо рта — анус, представляет собой откровенное вторжение тревожного в детское. Они никогда не скрывали провокационного характера своих работ: их цель — вскрыть лицемерие, показать насилие культуры и отсутствие границ в потреблении визуального.
И вот что важно: визуальный язык, даже если он изначально не был "закодированным", может со временем обретать тревожную коннотацию. Если десятилетиями нас приучают, что "зайцы с огромными зубами" — это мило, и "большие носы у клоунов" — это смешно, то позже эти же образы становятся материалом для криптокодов, криптофетишей и даже инструментов в преступных сообществах.
Это не означает, что любой персонаж с большими ушами и торчащими зубами — педофильский знак. Но это означает, что внимание к визуальному — необходимость. Особенно в мире, где смысл всё чаще не проговаривается, а подмигивает из тени.
Художник, создающий подобный образ, может не иметь тёмного намерения. Но культурный код — не только то, что художник вкладывает. Это ещё и то, как массовое бессознательное интерпретирует. А именно оно порой возвращает символ через десятилетия — в руках новых художников, уже более осознанных, провокационных или даже опасных.
Поэтому образ Вернера и скульптуры Чапманов — это не две крайности, а части одного визуального поля, где вчерашняя шутка может стать завтрашним маркером тревоги.
Стоит ли это запрещать? Не обязательно. Но видеть — обязательно.
"Мышление начинается там, где заканчивается привычка смотреть мимо."
